Брайан Джонсон не хочет быть звездой. Часть 2

Q: Вам потребовалось восемь лет, чтобы завершить работу над Black Ice. Не обеспокоены ли вы тем, что выполнять все контрактные обязательства может стать слишком тяжело?

A: Что ж, нет. Что касается меня, я буду заниматься этим с радостью, но в 62 года мне уже приходится доказывать себе, что я выдержу очередные два часа на сцене. Есть и другой страх. Если я еду в тур, а спустя неделю у меня уже не будет никаких сил, я не стану себя заставлять… Я уверен, есть молодые певцы, которые прекрасно справились бы с моей работой, ведь незаменимых людей нет… [смеется] Не знаю, сколько еще смогу продержаться. Вот она, неприглядная сторона бытия человеком – ты стареешь.

Q: А позитивная сторона у старения есть?

A: Начинаешь больше ценить то, что у тебя есть. Чувствуешь, как тебе повезло в жизни. Ценишь все хорошее, например свою семью и тот факт, что фаны поддерживали тебя все это время.

Q: Что тогда самое худшее?

A: Ты знаешь, что осталось немного времени. Что вскоре все кончится, и тебе не будет этого жаль – ты уже ничего не будешь чувствовать. Я не верю в загробную жизнь. Такой вот я невезучий. А те, кто верят – думаю, им повезло. Им есть, чего ожидать. Я во все это не верю, поэтому думаю, это будет похоже на самый сладкий и глубокий сон, который у меня когда-либо был.

Q: Когда вы особенно ощущаете свой возраст?

A: Я везунчик. Скорее всего, я его чувствую только после тренировок – есть у меня такие мышцы в ногах, которые сегодня мне приходится растягивать чуть дольше, чем раньше. Но и все. Мне хорошо оттого, что я все еще в форме, что я могу бегать и вести активный образ жизни – спасибо звездам за это! Скажу так – мне повезло гораздо больше, чем многим людям, которые не могут заниматься тем, чем могу я.

Q: Что бы вы сделали, исполнись вам снова шестнадцать лет?

A: Снова шестнадцать? Сделал бы все так же, ничего не стал бы менять!