Интервью с Филом Карсоном, который подписал контракт с AC/DC на Atlantic

Журнал Classic Rock взял большое интервью у Фила Карсона, человека, который подписал AC/DC на лейбл Atlantic Records. Он сыграл большую роль в карьере группы. Карсон рассказал журналу, как он начал работать с AC/DC, что было, когда умер Бон Скотт и какое решение в карьере великой рок-группы было худшим. Мы перевели интервью для вас.

– Сейчас это кажется глупым вопросом, но почему вы тогда подписали AC/DC?

Ответить просто? Я думаю, что они были отличной рок-н-ролльной группой.

– Когда вы заключили контракт в 1975 году, на какой должности вы были в Atlantic Records?

Я был исполнительным вице-президентом, ответственным за мир за пределами Америки. Я начал в Atlantic в 1969 году как лейбл-менеджер в Великобритании. Вскоре после этого я стал генеральным менеджером по Европе, а затем – исполнительным вице-президентом, отвечающим за международный A&R (поиск перспективных музыкантов, – прим. AC/DC Fanclub). К тому моменту я уже подписал Yes, от которых Atlantic сначала отказались, но мне удалось их вернуть. Так что у меня был небольшой послужной список.

– Однажды вы описали вклад Atlantic в AC/DC как «самую прибыльную сделку в истории музыкального бизнеса». Можете об этом поподробнее?

Речь о контракте на 15 альбомов. Обычно подписывают бумаги на четыре или пять альбомов за пять лет. Но я думал: «Эти парни умеют продавать записи».

– Было ли тогда чувство, что все это похоже на авантюру?

Ну, в то время президентом Atlantic в Америке был Джерри Гринберг, а я не подписывал никого без его участия. И хотя такие полномочия у меня были, я просто так не поступал. Дело в том, что если ты подписал кого-нибудь в Англии, а главе компании в Америки он не нравится, то он не будет с этим работать. Так что я всегда соглашался с Джерри.

Но в этом случае он был в отпуске, так что я подумал, что стоит заключить контракт, на который он не будет жаловаться. Я оформил сделку на 25 тыс. долларов за альбом, как минимум по альбому в год с возможными изменениями. Из этого следует, что я заключил контракт за 25 тыс. долларов с AC/DC, который дал нам права на 15 альбомов.

– Вау.

Да. Вау.

– В 1976 году когда High Voltage, первый альбом группы для Atlantic, стал хитом, вы подвергали сомнению разумность своего решения?

Абсолютно нет. Если вы хоть раз видели группу тогда, ни у кого бы не было вопросов. К сожалению, люди в отделе A&R в Atlantic в Америке не были заинтересованы в группе, и High Voltage, который я собрал из первых двух австралийских альбомов, был не очень успешным.

Еще хуже было со следующим альбомом, Dirty Deeds Done Dirt Cheap, который, как известно, Atlantic отказалась выпускать в США. Им правда не понравилась эта запись. Они думали, что она не сможет стать хитом. Так что Atlantic отказалась от нее – по факту, отказавшись от AC/DC.

– И что потом?

Я пришел к Несухи Эртегюну, который тогда был главой Atlantic в Европе. Я сказал: «Слушай, мы не можем сделать, чтобы все было так». Он согласился, и мне удалось обеспечить контракт с AC/DC. Но Dirty Deeds в Америке выпустили лишь спустя много лет.

– Вы сказали, что были уверены, что группа сможет продать много записей. Но в музыкальном бизнесе за каждой историей успеха есть миллион неудач.

Конечно. Было много групп, которые играли отличный рок-н-ролл и которые продали сотню тысяч альбомов по всему миру. Но я всегда верил, что AC/DC смогут пойти дальше. Я думал, что у них есть несколько отличных песен и что у них отличная публика. У меня правда было чувство, что эта группа сможет чего-то добиться. Но я совру, если скажу, что думал, что однажды они станут крупнейшей группой в мире.

– Сначала у AC/DC было все хорошо в Австралии, а к 1978 году у них было три хитовых альбома в Великобритании, Let There Be Rock, Powerage и лайв If You Want Blood You’ve Got It. Как вы думаете, когда Atlantic Records в Америке начала верить в группу?

Когда лайв-альбом стал золотым, в Америке вдруг начали интересоваться, в духе, «ну, может быть, у нас есть что-то там». Затем последовал Highway To Hell, который был отличным альбомом с отличными песнями, вот тогда и возник настоящий интерес.

– Highway To Hell, вышедший в 1979 году, стал первой записью с продюсером Маттом Лангом. Должно быть, это было сложно для Малькольма и Ангуса Янга уйти от верной команды продюсеров, старшего брата Джорджа Янга и его партнера Гарри Ванды. Было ли это решением, в котором вы непосредственно участвовали?

За творческое направление отвечали Малькольм и Ангус. Но и мы как рекорд-лейбл имели влияние. К тому времени Джерри Гринберг активно интересовался AC/DC, и это он убедил их сотрудничать с Маттом Лангом.

– Решение точно стало оправданным, когда Highway To Hell стал первым альбомом группы с миллионом продаж.

Да, конечно. Матт значительно повлиял на звук группы на этом альбоме.

– К сожалению, альбом стал последним для AC/DC с Боном Скоттом. Вы помните, где вы были, когда услышали о его смерти?

Я был рядом с Питером Меншем (на тот момент – менеджер AC/DC). Мы были на встрече в Нью-Йорке, обратно в Лондон летели из аэропорта им. Кеннеди и узнали об этом прямо на стойке регистрации. Смерть Бона в отчете коронера объясняли «острым алкогольным отравлением».

– Был ли у вас когда-нибудь страх, что такое может произойти?

Ну, он был парнем, которому нравилось пить. Но таких много. Я никогда не думал, что все закончится так, правда не думал.

– Сразу после этого вы подумали, что группа перестанет существовать из-за смерти Бона?

Я знал, что это был сокрушительный момент для группы. Бон Скотт был воплощением рок-н-ролла: отличный голос, отличный образ. Он был потрясающим вокалистом. Заменить его было бы невероятно сложно. Но к счастью они смогли найти нужного человека.

– Вы слышали о Брайане Джонсоне до того, как он попал в AC/DC?

Брайана знал через группу Geordie. Я также знал, что Бон говорил Ангусу: «Если что-то со мной случится, это ваш парень».

– Вы когда-нибудь видели репетицию Брайана с группой или слышали новый материал, прежде чем они отправились в Нассау на Багамах для записи Back In Black?

– Нет, я не трогал их. Я знал, что они с Брайаном, и чувствовал, что он им подходит. К тому же Матт надежно контролировал процесс записи, а мы все ему доверяли. Первое, что я услышал с Back In Black, были сырые миксы, которые они привезли в Англию.

– Какое было первое впечатление?

Подумал, что это будет масштабный альбом и большой шаг вперед для AC/DC. Честно, по вашему мнению, насколько большим должен был стать этот альбом? У меня никогда не было мысли, что он станет настолько огромным. Я думал, что будет продано 2-3 миллиона копий. Но он сорвал куш.

Не стоит забывать, что в тот момент в индустрии были отличные продажи и много отличных групп выиграли от этого – The Rolling Stones, Foreigner. В тот момент интерес к отличному року был на пике. Рок был тем, что хотели американские дети, и если тебя активно крутили на радио, что могло случиться и с песнями с Back In Black, то тебя ждет успех. Это был большой момент для нас.

– Благодаря чему Брайан стал идеальным вокалистом для AC/DC?

Он подходил по всем параметрам. У него нужный голос, нужный внешний вид. Роберт Плант не мог быть в AC/DC, он просто бы не смотрелся. А еще Брайан отличный автор песен. Если бы его строки пел кто-то другой, это выглядело бы несуразно, а он смог найти контакт с публикой.

– И ему удалось получить связь с фанатами AC/DC, не пытаясь при этом копировать Бона.

Точно. Он не пытался быть Боном. У него своя личность, и слушатели хорошо приняли его.

– Как Матт Ланг повлиял на успех Back In Black?

О, удивительно. Этот парень делает песни невероятным образом. И не стоит забывать вклад рекорд-лейбла. Мы прошли большой путь со времен, когда Dirty Deeds был отклонен. Когда группа удивляет таким произведением искусства, как Back In Black, все начинают поддерживать ее.

– Во время вашей работы в Atlantic вы также сотрудничали с Led Zeppelin, которые распались в 1980 году после смерти барабанщика Джона Бонэма.

В это же время Back In Black только начинал превращаться в хит. То, что Atlantic потеряли с Led Zeppelin, крупнейшей рок-группой в мире, они нашли снова с AC/DC. Я никогда в действительности об этом не думал прежде. Это немного странно, но в то время я был слишком занят, пытаясь наладить эту связь. Больше всего я был рад, что они продолжили все с Брайаном и Back In Black.

– Был и другой странный поворот в истории, когда успех Back In Black заставил Atlantic запоздало выпустить Dirty Deeds в Америке в 1981 году.

К тому времени было продано пять или шесть миллионов копий Back In Black, а новым президентом Atlantic вместе Джерри Гринберга стал Даг Моррис. Даг внезапно выяснил, что есть один альбом AC/DC, который не был выпущен. Помню, как он вызвал меня и сказал: «Мы должны выпустить Dirty Deeds!» Но я думал, что это самая тупая идея на свете – в момент, когда есть мощный альбом с Брайаном Джонсоном на вокале, выпустить старую пластинку с Боном Скоттом.

– Вы сказали это Дагу Моррису?

Да. Его мнение было таким: «Если мы выпустим этот альбом, продадим два миллиона копий». Я помню, что ответил ему: «Ты абсолютно прав, Даг. Его купят два миллиона человек. Но это приведет к тому, что рост продаж снизится». Именно это и случилось. Это была ситуация, когда жадность рекорд-лейбла взяла верх. Я думаю, что релиз Dirty Deeds негативно сказался на AC/DC. По-моему, это худшее решение для главы лейбла, который не отказался от контракта с The Beatles (шутка про Дика Роу, продюсера, отказавшегося работать с «битлами» в начале их карьеры, – прим. AC/DC Fanclub).

– Настоящее продолжение Back In Black, альбом 1981 года For Those About To Rock (We Salute You) стал номером один в США, а всего было продано четыре миллиона копий.

For Those About To Rock была хорошей записью, очень хорошей. Но у AC/DC нет альбома, который продавался бы со схожими результатами, как Back In Black.

– Ангус Янг называл Back In Black «нашим трибьютом Бону». У вас такое же мнение?

Абсолютно. Я думаю, что альбом был отличной данью памяти Бону. Бон и Брайан в какой-то степени похожи по голосу, так что звук AC/DC улучшился, а не наоборот. Бон помог выстроить основу для великой записи.

– И то, чего группа достигла с Back In Black, определенно величайшее возвращение в истории рок-н-ролла.

У меня нет никаких сомнений в этом. Это величайший камбек, что когда-либо случался.